Продолжение, начало можно прочитать здесь.
В середине июня нынешнего года в уезде Альмар провинции Фарьяб отряды «Талибана» и узбекской партии «Джумбиши Милли» согласовали действия и выбили формирования таджикского «Джамаате Исломи» из нескольких селений… Вместе с талибами и бойцами генерала Дустума позиции «Джамаате Исломи» атаковали подразделения полиции под командованием губернатора Фарьяба, также члена «Джумбиши Милли»… 26 июня 2016 года в центре уезда Кайсар той же провинции Фарьяб в ходе перестрелки между бойцами «хезишхои мардуми» «отряд самообороны» местного таджикского населения и полицейскими убиты и ранены 15 человек. По словам главы уезда Кайсар Раматуллы Кайсари, конфликт возник на базаре Мейманы между командиром Нурмухаммадом, подчиненным Низомуддина Кайсари, начальника полиции уезда, члена партии «Джумбиши Милли», и командиром местного отряда самообороны Абдурахмоном, «Джамаате Исломи». Местные СМИ сообщают, что в уезде Кайсар с 27 июня закрыты все торговые лавки…
* * *
Усугубление межэтнических противоречий и наличие тенденций к расколу страны — иногда явно, чаще латентно, — является одной из наиболее алармистских, а от того и актуальных, тенденций в Афганистане, получив даже условное наименование как «проект раздела Афганистана». К рубежу 1990-х — 2000-х годов растут противоречия не только по линии «пуштуны-непуштуны», но также между узбекскими и хазарейскими, узбекскими и таджикскими формированиями. Показательными в этом смысле являются события 1998-го и 2001-2002 годов — война «всех против всех» за обладание Мазари-Шарифом.
Борьба за контроль над Мазари-Шарифом
19 мая 1997 г. Абдул Малик, командующий узбекскими формированиями НИДА в Фариабе, открыл талибам западный фронт, на сторону талибов перешли узбекские отряды НИДА, контролировавшие перевал Саланг. 24 мая талибы взяли Мазари-Шариф. Генерал Дустум бежал через Узбекистан в Турцию. Уже 27-28 мая группировка талибов в Мазари-Шарифе была полностью разгромлена отрядами хазарейской ПИЕА и резко поменявшего ориентацию Абдул Малика. Бегство Дустума привела к ослаблению позиций узбеков, их партия «Джумбиши Милли» надолго теряет статус самостоятельного субъекта афганской политики. Формирования «Джамаате Исломи» под командованием Ахмадшаха Масуда во всех последующих событиях, в том числе и после гибели Масуда 9 сентября 2001 года, играют основную роль в войне с талибами вплоть до их полного разгрома и вытеснения в пакистанскую Зону племен к весне 2002 года.
Узбекские отряды, за редкими исключениями, практически устраняются от участия в военных действиях, сил ПИЕА для самостоятельных действий оказывается недостаточно и хазарейцы фактически уходят под общее управление того, что в литературе получило имя «Северного альянса». Исключением становится период с сентября 1997 до августа 1998 года, связанный с попыткой реванша Дустума, вернувшегося из Турции. Ему удается собрать часть своих бывших формирований и установить контроль над Мазари-Шарифом, формально Дустум присоединяется к «Северному альянсу». Однако уже 14 марта 1998 года начались бои между войсками Дустума и хазарейцами, что ослабляет позиции обеих сторон. В августе талибы выбивают войска Дустума из Фариаба, Андхоя и Шибергана, а затем и берут под полный контроль Мазар-и-Шариф и весь северо-запад страны, Дустум вновь улетает в Турцию.
Межэтническая составляющая этого периода находит отражение даже резолюции (№ 1193) Совета Безопасности ООН, где выражено беспокойство в связи с «усилением этнического характера конфликта, сообщениями о преследованиях по этническому и религиозному признаку, особенно против шиитов, и той угрозой, какую это представляет для единства афганского государства». Тогда же, в послании на имя генерального секретаря ООН Кофи Аннана от 30 августа, президент Исламского государства Афганистан Бурханутдин Раббани призвал немедленно направить на север страны независимую группу экспертов для расследования фактов этнического геноцида в отношении населения этих провинций со стороны талибов. Подтвердить или опровергнуть утверждения президента ИГА не оказалось возможным, так как инициатива осталась безответной. Важно отметить, что внимание к межэтнической составляющей войны находится лишь в плоскости взаимоотношений «пуштуны-непуштуны», иные межэтнические противоречия пока внимания к себе не привлекают.
Следующий крупный всплеск противоречий между непуштунскими формированиями относится уже к осени 2001 — весне 2002-го годов, когда на протяжении нескольких месяцев происходят прямые боестолкновения между узбекскими отрядами вернувшегося в страну в ходе событий того периода генерала Дустума и отрядами Северного альянса, эпизодически — между отрядами НИДА и ПИЕА. Главным поводом является контроль над Мазари-Шарифом, хотя очевидно было и тогда, что настоящие, глубинные причины — не в отдельно взятых городе или провинции, они имеют уже вполне исторический характер.
Примерно к середине 2002 года ситуация на севере относительно стабилизируется.
Межэтнический конфликт в национальной армии
Знаковым эпизодом последующей истории межэтнических отношений становятся события 2003 года: 1 октября Кабуле прошла демонстрация офицеров, уволенных по этническому признаку — с целью «сбалансировать этнический состав армии», аналогичная ситуация складывалась и в полиции. 13 октября Хамид Карзай одобрил закон о формировании политических партий, запрещающий военным и полевым командирам заниматься политикой и выдвигать свои кандидатуры на выборах. Как конкретно предполагается исполнять новый закон в условиях, когда провинциями правят этнические лидеры со своими собственными вооруженными формированиями, было неясно. 18 октября командующий 7-м армейским корпусом Ато Мохаммад Нур заявил, что отказывается принять кампанию разоружения, если правительством не будет обеспечена безопасность жизни жителей провинции Балх и их собственности. Генерал Ато Мохаммад Нур заявил, что его войска не готовы сложить оружие в момент, когда отсутствуют гарантии безопасности. В Кабуле принимаю вполне провокационное решение: объединить 7-й и 8-й армейские корпуса, находящиеся под командованием генералов Дустума и Ато Мохаммада, в один корпус — седьмой. Генералу Ато Мохаммаду было предложено «продолжить служебный рост в структурах гражданской власти страны». Мгновенно возобновились столкновения между узбекскими и таджикскими формированиями в Сарипуле.
А в конце ноября того же 2003-го начались демонстрации в знак протеста против проекта конституции страны, в частности, в Айбаке, в провинциях Фариаб и Сарипуль демонстранты несли лозунги призывали к тому, чтобы гимн страны исполнялся не только на пушту, а также на дари, а узбекскому языку был придан статус государственного языка. В начале октября 2003 г. в результате очередной активизации столкновений под Мазари-Шарифом между силами генерала Дустума и Ато Мохаммада только за неделю погибло более 80 человек. Волнения с этнической подоплекой и бои между силами Дустума и Ато Мохаммада продолжаются и в 2004 году.
Одновременно и в самом правительстве существуют резкие противоречия между сторонниками Карзая и представителями этнических групп, особенно таджиков, которых обвиняют в саботировании процесса формирования национальных вооруженных сил, в создании собственной военизированной группировки, а также в стремлении углубить сотрудничество с Индией и Россией. В свою очередь таджики обвиняют Карзая и его пуштунскую фракцию в неспособности принимать самостоятельные решения из-за полной зависимости от США. Появляется определенная вероятность того, что Карзай в критический момент может оказаться без поддержки, каковой был Северный альянс. Если таджики окончательно отказались бы от поддержки Карзая, то власть его мгновенно стала бы эфемерной, несмотря на американские войска. Специфика регионов, которые являются базовыми для таджикских формирований, — естественные и, как показывала история, неприступные укрепления в виде горного рельефа Гиндукуша. Северный альянс может не опасаться окончательного поражения и полной утраты своих позиций. Это обстоятельство делает альянс очень сильным участником афганской политики. Можно не стремиться получить все и сразу, а усиливать свое положение, захватывая власть по частям. У альянса сохраняются и наиболее сильные в стране военные формирования. В тот момент руководители альянса ограничились решением об отказе в поддержке действующему президенту на предстоящих выборах. При этом, если для Карзая проигрыш выборов означал бы политическая смерть, то для руководителей Северного альянса это стало бы всего лишь один из эпизодов борьбы.
Пуштуны против внесения в конституцию прав нацменьшинств
Ярким эпизодом межэтнической проблематики, знаково продемонстрировавшим растущие политические амбиции узбекского меньшинства, стало принятие конституции 2004 года. Пуштунские делегаты выражали свое возмущение тем, что в ход конституционного процесса слишком активно вмешивались представители национальных меньшинств. Дауд Арсала, брат покойного Абдул Хака, заявил, например, что он «решительно против» наделения узбекского статусом государственного языка. По мнению председательствовавшего на Лойя Джирге Сегбатулло Моджадади, этнические разногласия «серьезно осложнили» процесс принятия конституции.
Что объединяло в околоконституционных спорах как непуштунов, так и пуштунских регионально-племенных лидеров, так это вопрос о создании парламентской республики, что, по их мнению, более адекватно реалиям Афганистана, включая и этническую составляющую. Более 200 делегатов Лойя Джирги, представляющих национальные меньшинства Афганистана, голосование за утверждение президентской модели, бойкотировали. 4 января 2004 г. делегатами Лойя Джирги был принят новый основной закон. При этом все основные этнополитические силы и группировки в стране — как пуштунские, так и другие — в большинстве остаются убежденными сторонниками той точки зрения, что региональные интересы должны превалировать над попытками создания всеафганской идентичности.
Инициируемая окружением Хамида Карзая и нарастающая пуштунизация госструктур продлжает отрицательную реакцию непуштунского населения. Это было очевидно и в ходе электоральной кампании 2009 года, и очень ярко проявилась по результатам парламентских выборов 2010 года, когда пуштуны потерпели скандальное фиаско, уступив определяющее большинство в парламенте другим этническим группам. Дальнейшая пуштунизация госвласти была способна привести только к усложнению конфигурации конфликта в целом.
Рост роли непуштунского населения
В этом контексте интересна современная актуализация вопроса о «линии Дюранда». Готовность администрации Хамида Карзая (компромиссная по своей сути) подтвердить признание «линии Дюранда» в качестве официальной афганско-пакистанской границы вызывает негативную реакцию националистических пуштунских кругов и одобрительную — со стороны непуштунских элит. Суть в том, что отказ от претензий на Зону племен и другие спорные территории исключает из потенциального афганского пуштунского электората пуштунскую ирреденту, расположенную восточнее «Durand line», фиксируя ее нынешнюю долю в общей сумме афганского электорального населения. Категорическое неприятие непуштунской элитой переговорного процесса с талибами, в свою очередь, основано на нежелании включения в политический процесс той части пуштунских лидеров, которые сегодня находятся на стороне «Талибана». Все это вкупе лишний раз свидетельствует об изменившейся на протяжении 1980-2000 гг. этнополитической структуре афганского общества и о резком возрастании роли непуштунского населения и соответствующих элит в афганском политическом процессе. При этом, все попытки правительства Хамида Карзая вести переговорный процесс были обречены на конфронтационный результат до тех пор, пока в этот процесс не будут включены непуштунские лидеры и не будут учтены интересы, претензии и амбиции непуштунской части социума. В ином случае сепаратистские настроения и угроза распада страны, реализации центробежных сценариев будут стремительно прогрессировать.
Американский проект «Независимый Белуджистан»
Ряд современных тенденций, происходящих в Афганистане, аналогичны происходившим в бывшей Югославии в 1990-х годах и свидетельствуют о намерениях и готовности американской стороны при определенном стечении обстоятельств реализовать сценарий, тождественный «Дейтонскому».
В американских аналитических центрах давно рассматривается проект сходного характера — «Независимый Белуджистан», декларируемая задача которого — объединить в единое государство белуджское население Афганистана, Пакистана и Ирана. Практически впервые в истории Афганистана, и уж во всяком случае — в новейшее время, афганские белуджи начинают заявлять о себе как о самостоятельной политической силе. Понятно, что в первую очередь, этот проект направлен на хаотизацию ситуации в Пакистане и Иране. В Афганистане белуджей значительно меньше, это лишь часть населения провинции Нимруз, но тема актуальна и с точки зрения сохранения целостности Афганистана как государства, и с точки зрения региональной стабильности в целом. Вообще, федерализация Афганистана рассматривалась в свое время еще в советском руководстве — как вариант урегулирования межэтнических, этнополитических проблем и стабилизации ситуации в стране после вывода советских войск. В частности, изучалась возможность создания «в рамках единого Афганистана таджикской автономии на базе районов проживания таджиков с включением в нее территорий провинций Бадахшан, Тахар, Баглан, части Парван и Каписа», обсуждались вопросы представительства таджиков в высших органах власти страны и формирования «Джамаате Исломи» «регулярных войск таджикской автономии с включением их в состав ВС РА». Отказ от подобного переформатирования Афганистана был связан как с пониманием конфликтности этой инициативы с преимущественно пуштунским правительством и окружением Наджибуллы, так и с осознанием высокой дисперсности расселения этногрупп и очевидной нереальностью администрирования по этнокритериям.
Предпосылки дальнейшего роста противоречий
При этом, если на юге и существуют территориально крупные моноэтничные пуштунские территории, то в центральной части страны и на севере дисперсность оказывается просто зашкаливающей, усугубляясь еще и стремительно растущими противоречиями внутри непуштунского сообщества. Понятно, что эта ситуация активно используется внешними акторами, среди которых с начала 2000-х и особенно ярко – после 2014-го года важным субъектом становится Турция, к нынешнему времени превратившаяся в главного модератора всех процессов среди тюркского населения Афганистана и стремящаяся распространить свое влияние и на пуштунское население.
Продолжение следует.
Александр Князев
Центр Льва Гумилева в Афганистане
